Сегодня — окончание истории об одном из величайших мебельных мастеров, который жил и творил во Франции в XVII—XVIII веках, об Андрэ-Шарле Буле (André-Charles Boulle).

В 1720 году произошло страшное: вспыхнувший пожар уничтожил около 20 его цехов, инструменты, станки, заготовки, готовые работы и, главное, большую часть коллекция Буля.

В результате — огромные долги, остатки коллекции пришлось срочно распродавать. Андрэ Буль направил регенту (герцогу Орлеанскому; в 1715—1723 годы он был регентом при малолетнем Людовике XV) письмо-ходатайство (видимо, о заёме), но оно осталось без ответа.

О последних годах жизни Буля известно немного. Он скончался 28 февраля 1732 года, в ореоле заслуженной славы, окружённый поклонниками, последователями и огромными долгами.

На фотографии — стол по рисункам Андрэ Буля. Неизвестный мастер, около 1789 года.

Дело Буля продолжили четверо из семи его детей: Жан-Филипп (Jean-Philippe, 1678—1744 гг.), Пьер-Бенуа (Pierre-Benoît, 1680—1741 гг.), Андрэ-Шарль II (André-Charles II, 1685—1745 гг.) и Шарль-Джозеф (Charles-Joseph, 1688—1754 гг.). Они были не слишком удачливы в делах, а трое последних скончались, оставив после себя большие долги.

Сыновья действительно не унаследовали всего его таланта и мастерства. Однако технику маркетри они удержали, а дело отца сначала продолжили с достаточным размахом. Сыновья поставили на поток производство мебели (разумеется, куда более скромной, нежели та, что была создана для королевского двора), но, конечно, стилистика отца не была им доступна.

На фотографии — комод работы Андрэ Буля, орех, шпонированный чёрным деревом, 1710—1732 годы.

А самым известным последователем Буля стал немецкий мастер Ж.-Ф.Эбен, которого Андре-Шарль пригласил в свою мастерскую. Ученик Эбена, Ж.-А.Ризинер, продолжил традиции маркетри, интарсии и бронозых элементов в парадной мебели эпохи Людовика XVI.

Ещё раз повторюсь. Андрэ-Шарль Буль не был «изобретателем» маркетри, «изобретателем» декора дерева металлическими вставками, узорами и накладными элементами. Не он первый придумал использовать в инкрустации деревянной мебели пластинки черепахового панциря.

Однако именно он стал тем первым мастером, который использовал все эти техники с таким удивительным мастерством, гармоничностью и вкусом. Что касается использования черепахи, оно стало настолько характерным, что в XIX веке любую мебель (даже дешёвую и серийную) красного цвета с черепаховой инкрустацией называли булевой. Название это закрепилось в основном «стараниями» британских аукционистов и мебельщиков.

На фотографии — cтолик работы Андрэ Буля, дуб, шпонированный чёрным деревом, 1680 год.

Принципиальная новизна техники маркетри у Буля заключалась в отходе от традиционного чисто «деревянного» набора композиции. Его заслуга (или открытие) состояло в том, что он начал применять кость и металлы (в основном олово) не для инкрустации как таковой, а для создания целостных законченных композиций. Самым любимым сочетанием были «позитивное» и «негативное» изображения. То есть относительно тёмные черепаховые пластинки на фоне светлого олова и наоборот. Эти композиции, да ещё и в рамках из золочёной латуни или нежной слоновой кости, были чрезвычайно популярны, и не было ни одного королевского дома Европы, не заказавшего Булю хотя бы одного предмета мебели, украшенного в этой технике.

Эти работы в конечном счёте сделали классическую интарсию куда менее популярной.

Кроме того, Буль внёс значительные технологические усовершенствования в процесс работы. Дело в том, что производимая им мебель была крайне дорогой ещё и ввиду того, что значительные объёмы ценным материалов уходили в отходы. Он стал склеивать различные материалы слоями и вырезать их по одной матрице, что давало заметную экономию.

Достаточно массивные металлические элементы, столь часто встречающиеся в работах мастера, служили не просто украшениями, но также защищали торцы и углы мебели.

Булю принадлежала и разработка новых типов мебели, включая бюро и комод, рисунки к которым были опубликованы под названием «Новые рисунки мебели» („Nouveaux Dessins de Meubles“).

И, наконец, обещанное замечание, касающееся новаций Буля в области осознания декоративных свойств поверхностей.

В эпоху, предшествующую классицизму, декору всех элементов мебели уделялось самое пристальное внимание. По очень простой причине: гладкая поверхность (не обязательно плоская; это и точёные ножки, и колонны) воспринималась как необработанная, как «отсутствие работы», и заполнялась резьбой, накладками. Той же цели служили и формально плоские, но композиционно насыщенные интарсии, инкрустации, облицовки крупноформатыми листами фанеры.

На фотографии — письменный столик работы Андрэ Буля, дуб и сосна, шпонированные чёрным деревом, 1725 год.

Ещё раз слово искусствоведам: «классицизм привнёс в архитектуру, а затем и в искусство мебели иное понимание плоской поверхности. Она становится полноценным средством художественной выразительности наряду с деталями изделия, выступающими над ней или накладываемыми на неё. Уже после Андрэ-Шарля Буля многие мастера „второго классицизма“ пошли на радикальное усиление композиционной значимости (ценности) больших поверхностей, как плоских, так и криволинейных, применяя их отделку древесиной со слабо выраженной текстурой или вообще укрывая их непрозрачной лаковой либо масляной краской, нередко белой (по левкасу). Кстати сказать, эстетическую и технологическую почву для этого подготовили мастера периода стиля рококо — этой последней, самой радикальной и кратковременной ипостаси барокко».

А подлинных работ Буля в мире осталось совсем немного. Она хранится в Версале и многих музеях мира. Частично сохранился так называемый Кабинет дофина, одна из самых выдающихся работ мастера периода 1681—1683 годов. Опять же повторюсь, что изготовленная в королевских мастерских мебель не была исключительно делом рук мастера, кроме того, ещё при его жизни появилось множество весьма талантливых подражателей и продолжателей его дела. Поэтому современные специалисты часто находятся в затруднительном положении, определяя автора той или иной работы.

Искусство маркетри практически вышло из моды в двадцатые годы XVIII века, но через шестьдесят лет получило вторую жизнь и с тех пор прочно вошло в сокровищницу мебелестроения.

В статье использованы материалы энциклопедии Брокгауза и Ефрона, энциклопедии Britannica, энциклопедии Grand Larousse, многочисленные источники в Сети, в том числе электронная версия журнала для специалистов мебельной промышленности «Фабрика мебели».